Александр Дольский стихи писал с детства, детей "рожал" из любопытства и однажды "спекульнул" на смерти Сталина
От Дольского, его песен и внешности веет спокойствием и мудростью. Он был гоним властями, но всегда любим публикой. Его стихи изучают теперь в российских школах. У Дольского нет славы, но практически в каждом городе - своя аудитория. Минск не исключение. Правда, на этот раз Сан Саныч приехал простывшим. Поэтому нашу встречу, которая должна была состояться накануне концерта, пришлось перенести на следующий день.
- Вопрос читательницы Ирины Бриги: "Александр Александрович, с нашим городом у вас связаны какие-то воспоминания? Или это обычные гастроли?".
- Во-первых, это - обычная гастроль. А во-вторых, это - необычная гастроль. Минск относится к небольшому числу городов, среди которых также Петербург, Москва, Киев, Рига, где я встречаю особо интеллигентную и подготовленную публику. Причем многие в записках пишут, что живут этими встречами. Вчера один мужик даже написал: "Как приятно видеть счастливого поэта!". Фантастика, как это сформулировано! Ведь действительно: кого ни возьми - у всех какие-то проблемы, даже у наших замечательных поэтов. Мне же повезло, потому что мне музыка помогает. Хотя мой отец выдвинул такую теорию: "Ты - и поэт, и композитор, и гитарист, и певец, и актер. Но у тебя на самом деле один талант: ты - выдающийся драматический актер. Если тебе надо сыграть роль поэта, ты ее играешь. Надо сыграть роль гитариста - играешь". (Смеется.) В этом что-то есть.
- Ирина также спрашивала: "Сколько гитар у вас было? Как вы стали гитаристом?".
- Просто я занимался, как сумасшедший: по десять часов в день. Свою же первую гитару выменял на малахитовые камешки. Правда, однажды пьяный сосед, сев на мою гитару, раздавил ее, чем довел меня просто до слез! Но я сказал ему: "Сейчас убью тебя. Иди покупай мне гитару!". И он купил мне инструмент гораздо лучше. (Смеется.) У меня было много гитар, поскольку еще в школе я зарабатывал тем, что выступал в составе ансамблей. Позже некоторые из моих товарищей стали народными артистами. Нашего же конферансье теперь можно видеть по телевизору. Он стоит слева от Путина, лысый такой. Его имя называть не буду.
- Случайно не Волошин?
- Не-ет! В отличие от Волошина он был славным парнем и умницей... Что же касается гитар, то одну мне сделал ленинградский мастер Кузнецов. Правда, денег у меня не было. Гитара же стоила много: 200 рублей (в то время зарплата инженера была 150). Но мне эту гитару подарил мой старший друг - старенький профессор истории живописи и литературы, которого я опекал. Позже она треснула от мороза, и я купил гитару Ещенко, стоившую полторы тысячи рублей. Позже заказал у него еще три гитары.
- Еще один вопрос читателя: "Как вы относитесь к славе вообще и своей в частности?".
- Я же не Филипп Киркоров! Меня и на улице-то не часто узнают. А если узнают, то просто здороваются. И я в ответ с удовольствием здороваюсь. У меня есть определенная известность, которая очень мне нравится. Во-первых, она помогает мне доставать билеты на самолет. Во-вторых, помогает моим сыновьям, если они попадают в интеллигентную среду. Хотя по-разному случается. Например, средний сын учится в Академии художеств. Так моя фамилия ему мешает, потому что художники - они... не шибко интеллигентные люди. А старший учился в медицинском. Ему фамилия помогала.
"...И слава Богу, что я дурак, а не подлец"
- Каждый композитор творит по-своему. Для вас сочинение - это настроение?
- Я просто поэт. И не виноват, что люблю музыку, что Бог наградил меня некоторыми музыкальными способностями. Вообще, первое искусство, которым я занялся, было рисование. У меня единственного в детском саду был карандаш с одной стороны красный, с другой - синий. И я рисовал воздушные бои. А потом выменивал рисунки на кусок хлеба с маслом. Но нельзя сказать, что с самого детства я был безумно способным человеком. Из-за плохой еды у меня, видно, было замедленное развитие. Я, например, алфавит начал изучать лет в пять. Причем он давался мне очень трудно. Правда, когда уже начал читать, у меня появилось просто ненормальное отношение к книгам: мне хотелось их украсть!
Стихи же начал сочинять рано.
Красная Армия народом создана.
Силой и волей народной полна.
Идет на врага, как могучая волна.
Сердце ее - Сталин родной.
Сила ее - народ боевой.
Но этот народ не только боевой,
Но и трудовой. И не идет первый
На войну с другой страной.
А если эта страна на него войной пойдет,
Он ее разобьет.
Это я написал во втором классе. Правда, однажды совершил абсолютно подлый и отвратительный поступок, потому что совершенно нагло "спекульнул" на смерти Сталина. В этот год мы сдавали одиннадцать экзаменов. Я понял, что два экзамена могу скостить. Поэтому сочинил поэму "На смерть Сталина":
Родина тяжко скорбит. Родина горем горит.
Умер ее отец. Умер вождь дорогой.
Умер Сталин родной.
Куда ни пойдет и ни взглянет народ:
На Волгу и в ширь казахстанских степей Везде он увидит, везде он найдет
След сталинских мудрых забот...
Поэму поместили в стенной газете. И мне автоматически поставили "5" за сочинение и за устный экзамен по литературе... Я просто пишу стихи, а потом придумываю к ним музыку. Однако я ограничен монотонностью стиха. Вот Высоцкий, для того чтобы разнообразить стихи, перемежал их разными размерами. Я тоже иногда так поступаю. Впрочем, снова прихожу к выводу, что самое высокое искусство - это все-таки музыка.
- Ваша музыка еще до стиха создает некий образ. Автора же будто не существует.
- Это для меня большая честь. Очевидно, в моем случае поработали гены тех поколений священников, которые из века в век пели на клиросе. У меня же все предки, начиная с ХV века, были священниками. А отец был выдающимся тенором. Просто по ряду причин он не стал таким знаменитым, как Козловский или Лемешев. Мать - балерина. Дедушка был выдающимся петербургским портным и великим художником! Он шил Шаляпину, Собинову и князьям. Он и Николаю II шил, правда, нижнее белье. У меня есть фотография, которую дедушка прислал из блокадного Ленинграда: голодный, умирающий, но как одет - в каком пальто, в какой шляпе! Это удивительно. Одна моя сестра закончила консерваторию по классу фортепиано и по классу вокала. Так что весь род наш артистический.
- Вопрос читателя Владимира: "Каждый год прибавляет опыта и увеличивает груз написанного. С годами писать легче?".
- Гораздо легче! Иногда даже черновика нет - сразу начисто пишешь. А знаете, как я в юности тяжело стихи писал?! О-ой! Все перечеркивал и двадцать раз исправлял! Но зато какие открытия делал! Ведь все это юношеские песни: "Одиночество", "Звезда", "Маленький принц".
"И, оглянувшись очень мудро, опять одни встречаем утро"
- Вопрос читателя Ю.Лысенко: "Жена подарила вам трех сыновей. Что такое родительское счастье?".
- Я очень люблю своих детей. И мне жалко, что их у меня не десять. Вообще я, конечно, человек очень несерьезный. Ведь, когда мы решали, что у нас будет очередной ребенок, я никакой ответственности не чувствовал. Я "рожал" из-за безумного любопытства: мне было интересно, что в результате получится! (Смеется.)
- Семья не была помехой вашему творчеству?
- Это тоже диалектика. С одной стороны, конечно, гастроли - это просто ужас! Я в этом году устал ну до смерти! Тем более что меня постоянно обманывают. Например, поехал в Америку, где каждый день были перелет и концерт. И мне за тридцать выступлений заплатили тысячу долларов! Но вместе с тем концерты необходимы, потому что сценическую практику прекращать нельзя. Это каторжная работа, но она необходима. Более того, биокибернетики объяснили, что не реально играть и петь так, как я это делаю. Они рассматривали меня как сложную биосистему с механическим приспособлением. И сказали, что меня нет на свете!
- На эту встречу мы пригласили читателя Андрея Нестера, вопрос которого, по нашему мнению, был лучшим.
А.НЕСТЕР: Александр Александрович, для вас одиночество - это неизбежность, Божий дар или путь к творчеству?
- Одиночество очень многопланово и многозначительно. Лично для меня это совершенно необходимая вещь, хотя я могу писать стихи... Однажды я летел из Франкфурта в Сидней 22 часа. И за это время написал семь стихотворений, несмотря на то, что кругом были пьяные немцы! То было особое настроение. Вот у меня сейчас выйдет компакт-диск "Осенний полет". Попытаюсь навскидку вспомнить стихотворение оттуда:
Когда я печалюсь о теле земли,
Никто не нарушит мой тихий полет.
Никто не заметит мой путь.
Так каждый летит, ковыляет, плывет
Один. В этом высшая суть.
Вот мимо меня прохромал волопас,
Вот лев оступился во мгле.
Кося на меня малахитовый глаз,
Не помня меня по земле.
Вселенная - часть моих праздных затей.
А Бог - на любовь карантин.
И нету любимых, и нету детей.
Один я, один я, один.
Мы лишь притворяемся, что мы вместе. Душа человеческая одинока. В этом есть божественная предопределенность. Очевидно, так и должно быть. Самым ярким примером в этом смысле является Иисус Христос, который был одинок среди толпы, не понимавшей его. И ученики Иисуса не понимали своего учителя.
"Музыка выше веры"
- Каково ваше отношение к религии?
- У меня свои и непростые отношения с Богом. Это трудно объяснить. Это можно только пережить. Религия же - это только поэзия, а священник - человек, зарабатывающий на этом деле. Это посредник. Некоторым людям он необходим. Мне он не нужен.
- В каком возрасте вы прочли Библию?
- Никогда не читал! Это устаревший документ и ужасная, жестокая и грубая книга: кровь за кровь, зуб за зуб. Согласно Библии люди - это только евреи. Все остальные - нелюди. Я вот прочел Льва Толстого, считавшего собственные религиозно-философские труды вершиной своего творчества, и мне все стало ясно. Еще пытался читать наши церковные журналы. Но это как партийная литература! Так что нет, Библию я не стану читать, потому что мне не нравится этот Бог, который велит зарезать своего сына. Но мне нравится, как евреи разговаривают с ним на "ты", кричат на него, спорят. (Смеется.) Это правильно, потому что Богу безразлично, как с ним говорят. Ему безразлично абсолютно все. Он всегда спит.- Очевидно, ваша музыка и есть ваш Бог?
- Может быть. У меня есть такие строки:
Этот дьявол играл, как Бог.
И славил Христа без меры.
В эту ночь я подумать смог,
Что музыка выше веры.
Но заметьте: я не утверждаю, что уверен в этом.
"Принимать бы, что дарит время нам..."
- Вопрос читателя Валентина Мацкевича: "Дорогой Александр Александрович, можете ли представить земной шар без Беларуси, без белорусов, без нашей культуры? Можете ли представить, что в наше время поэта можно посадить в тюрьму за его стихи, барда - за его песни, писателя - гордость нации - заставить уехать из страны, а молодых людей избить и посадить в кутузку за то, что они общаются на родном языке?".
- Без Беларуси, конечно, ничего представить нельзя. Она же веками существует. Но считаю, что все это один народ: украинцы, белорусы, русские. И мне бывают смешны украинцы, ненавидящие русских. (Смеется.) Потому что я не встречал ни одного русского, который не любил бы украинца. Что же до названных вами перегибов, то очень недальновидно так поступать с поэтами, с интеллигентными людьми. И то, что допустили, чтобы Быков уехал... Это просто отвратительно. И слава Богу, что это не сталинское время. Но изнутри всегда смотришь на проблему иначе, нежели снаружи. В этом смысле я бы не пожелал, чтобы к вам так быстро пришел наш российский капитализм, потому что иначе наши бандиты все под себя у вас подомнут! Я бы пожелал, чтобы вы, минуя капитализм, сразу пришли к шведскому социализму. То есть тем самым хочу сказать, что найти золотую середину практически невозможно.
P.S. Благодарим за помощь в организации встречи устроителей концерта: Е.Чижову, И.Полонейчика, производителя напитков "Джей-Пи" - компанию "Оазис".
