По улице гороховой,
минуя ВЧК,
шла Анечка Горохова
в филидеперсовых чулках,
шла по Фонтанке девушка
и улыбалась всем,
а следом шел мой дедушка,
молоденький совсем
и ненароком Анечку
прикладом он задел
на мостике Аничковом
у славных лошадей.
Глаза ее пленительно
блеснули на него,
он с это увольнительной
не помнил ничего.
Пошли они по улочке
под тихий разговор,
и Анечка бабулечкой
мне стала с этих пор.
Наследство мной получено,
в крови моей дурман,
она любила Тютчева,
а он любил цыган,
Она стихи прекрасные
твердида наизусть,
а он напевы страстные
цедил сквозь черный ус,
на читала Брюсова,
а он романс бренчал,
она бродила вкус его,
а он не отвечал,
она ему про Пушкина,
а он гитаре в лад,
и вот семья разрушена,
и Пушкин виноват.
Эх, ох!
Был бы Бог,
он бы нам с тобой помог.
В Петрограде-городе все дождичек идет,
на Острове Васильевском стрекочет пулемет,
а Петр Алексеевич на лошади промок.
А. Дольский