Подъезжаю к океану,
но не с русской стороны.
В Сан-Франциско от туману
даже шопы не видны.
У меня пусты карманы-
на фига мне этот шоп.
Мы под мухой, но не пьяны.
Это очень хорошо!
Океан, океан,
ты опять сегодня пьян...
я пришел для разговора
по душам и по уму.
Только пьяницу и вора
без бутылки и без спора
не научишь ничему.
Мы здесь ходим, как буржуи
вдоль по стрит и авеню.
Если кто-то забушует,
я их вмиг угомоню.
Дам по будке и по банке,
чтоб не квакали муру.
Я по фене на Лубянке
ботал, как и в цэрэу.
Океан, океан,
ты шизо и хулиган.
Ты гуляешь и бушуешь,
и плюешься, как шпана...
Душу серую, лихую
на судьбу свою бухую
плещет пьяная волна.
От Нью-Йорка до Майами
шли мы влево и вперед.
И на Тихом океане
свой закончили поход.
Солт-Лейк-Сити пролетали
словно Пензу и Туву...
Ни хрена мы не видали,
только водку и жратву.
Океан, океан,
залечи мне тыщи ран -
от жены, и от детей,
и от всей родни моей,
от Земли и Небосвода,
от высокого стиха,
и от русского народа,
и от пьяного греха.
1993
А. Дольский