Умер Александр Самовер. Он работал звукорежиссером. Это не тот человек, который аккуратно фиксирует на пленке все то, что вы — правильно или фальшиво — спели, сыграли или просто сказали. Саша Самовер был абсолютным соучастником львиной доли всех вышедших в жанре авторской песни альбомов. К нему ехали из Питера, Нью-Йорка, Тель-Авива. Москвичи в очередь стояли, ворча на избыточную популярность мастера. Ходили к нему в театр на Тверской, в царство Татьяны Дорониной. А у Татьяны Васильевны для него всегда у самой было полно работы. Она прекрасно видела всех этих конспираторов с гитарами. Но соблюдался взаимный нейтралитет. И — на цыпочках крались по мхатовским коридорам и попадали в своего рода чистилище… Ах, как точно хорошая звукозапись отделяет верное от неверного! Нет, конечно, на компьютере можно и из меня сделать Паваротти. Поешь, как можешь, а потом чудеса техники почистят и поправят. У Самовера было иначе. «Тексты принесите с собой, пожалуйста», — с этого начиналось. Тексты песен он смотрел долго, внимательно и беспощадно. Ловил спорные звукосочетания, необязательные слова и вообще… редактировал. Спорили с ним до хрипа. Хрипели в процессе спора круче Владимира Семеновича. Его Самовер тоже записывал. Писал по старинке, на пленочку. Не технически выправлял ошибки и не упирался лбом в неверный звук. Слушал. Оценивал, допустима ли погрешность. Насколько мне известно, ему верили абсолютно. Мелкими буковками на последней странице обложки диска — звукозапись А.М. Самовер.
Это была не просто звукозапись, это было соучастие. Это было соавторство. Записи Окуджавы и Городницкого, Берковского и Дольского, Никитиных, Долиной, Ивасей, Бачурина, Шаова… Первый виниловый диск Иващенко и Васильева — это Самовер. Первый альбом Тимура Шаова — это Самовер. С ним было трудно работать и очень тепло — разговаривать. Ему было не все равно, что именно он увековечивает. Он иногда так морщился, что становилось стыдно за все сочиненное и спетое. Он так радовался тому, что получалось… Он так жестко добивался этого… Помню, кто-то из бардов пришел к нему на запись в кожаных штанах, которые немилосердно скрипели… Самовер нахмурился. Дальше песни звучали… без штанов. Ничего смешного, так было надо… Самовер был настолько интеллигентен, что рядом с ним автоматически выпрямлялась спина у собеседника. А еще Самовер был удивительно несуетным человеком. И то, что оказывалось в окончательном варианте на диске, было тоже немножко вечным — с его легкой руки. Александр Михайлович Самовер — это такой отдел божественного контроля за написанной песней… Теперь этого контроля нет...
А где-то в тонких сферах дымить Самоверу своей бесконечной сигаретой и останавливать поющий ангельский хор, поскольку сфальшивили немного… Дублей — у нас — больше не будет.
