Пятого числа, аккурат накануне «Пушкинского Дня» в музее-квартире поэта, что на Мойке, 12, прошла церемония вручения художественной премии «Петрополь». Учрежденная Всероссийским музеем Пушкина и редколлегией альманаха «Петрополь» в 1999 году, эта премия ежегодно присуждается за выдающиеся достижения в области культуры и искусства, а также за оригинальные проекты.
Среди лауреатов «Петрополя» предыдущих лет - драматург Александр Володин, режиссер Евгений Гришковец, клоун-мим Роберт Городецкий, музыканты Александр Дольский, Борис Гребенщиков, Олег Митяев, Константин Кинчев, актеры Светлана Крючкова, Лариса Малеванная, Сергей Юрский, Игорь Дмитриев, Зинаида Шарко, Алиса Фрейндлих, балерина Наталия Дудинская, художники Михаил Шемякин, Дмитрий Шагин и другие, весьма известные и уважаемые в стране личности. Да и в этом году состав номинантов, что называется, не подкачал.
Сама церемония прошла достаточно скромно и камерно. Ни тебе голоногих барабанщиц, ни «свадебных генералов» в лице представителей власти, ни шикарного фейерверка под занавес. По сравнению с аналогичными светскими мероприятиями столицы, наверное, даже как-то слишком провинциально. Но с другой стороны – в этих стенах иначе и нельзя. Не терпят эти стены неуместного шика, ложного пафоса и дурновкусицы.
Даже спонсоры (а куда нынче без них?) постарались соответствовать, не заявив о себе ни рекламными баннерами, ни традиционными пространными речами со сцены. Правда, некий торговый дом, в лице миловидной барышни, выкатил для награжденных щедрый подарок – коллекционное вино, коего, по словам барышни, «в мире всего шесть бутылок». Учитывая, что лауреатов было в два раза больше, бутылкой одаривали избирательно: видимо заслуги одних были хоть и на 0,75, но все-таки весомее, чем у других. А вот символов премии - бронзовых «миниатюр» петербургской святой Ксении Блаженной и писателя Федора Достоевского, которых ведущий упорно называл «бюстиками», хватило всем. Правда, по какому принципу одним вручали Федора Михайловича, а другим Ксению, тоже осталось загадкой. Но уж всяко не по «половому», поскольку в этом году наблюдалась явная дискриминация женщин - в число лауреатов попала только одна. Этой счастливицей стала актриса театра «Под самой крышей» Елена Соболева, получившая статуэтку из рук Андрея Толубеева, приехавшего в музей прямиком с «сороковин» Кирилла Лаврова.
Ну а самым первым «оскароносцем» в этот вечер политкорретно выбрали грузина - режиссера и сценариста Резо Габриадзе. Премию «За выдающийся вклад в мировое театральное искусство» ему заочно вручил знаменитый «Лицедей» Вячеслав Полунин, признавшийся в своей любви к Резо, в частности, и ко всем грузинам в целом. По словам Полунина, он любит романтиков и дураков, и именно грузины по натуре своей более других подпадают под такую характеристику. Еще одним «заочником» стал не приехавший по причине съемок актер Андрей Ургант. Добрые слова о нем со сцены произнес Иван Краско, который тоже поведал о своей любви. В данном случае, ко всему «этому талантливому семейству», доверительно сообщив, что «Андрюха, зовет его папой».
Художники Виктор Тихомиров и Дмитрий Шагин, медиа-активность которого в Петербурге неуклонно превращает его в «наше все», вручал бронзовую Ксению своему другу, поэту и издателю Михаилу Сапего. Получая награду, директор издательства «Красный матрос», напомнил Дмитрию о том, как двадцать лет назад, сидя в котельной за бутылкой «портвяшка», он, «хмельной Сапего», цитировал героиню Чуриковой из фильма «Начало»: «Уж, я девочки, оставлю свой след в искусстве». Что ж, так оно в конечном итоге и случилось. Как говорится, и двух десятков лет не прошло.
А вот у журналистского сообщества в этот вечер наиболее востребованными оказались отнюдь не харизматические, «космического масштаба» личности. Такие как, к примеру, писатель Андрей Битов («За годы работы он потерял часть здоровья, но обрел весь мир», - сказал о нем глава писательского союза Петербурга Валерий Попов) или всемирно известный скрипач и дирижер Сергей Стадлер. Лывиную же долю внимания и фотовспышек получил член жюри Константин Кинчев, который приехал на Мойку, дабы самолично вручить статуэтку Федора Михайловича «За новаторское осмысление русских традиций в творчестве» своем другу, лидеру группы «Калинов мост» Дмитрию Ревякину. В какой-то момент назойливые папарацци и поклонники так достали известного музыканта, что он решил отгородиться от них хотя бы темными очками, которые более уже не снимал. Скорее всего, представителей молодого поколения «акул пера» в зале было большинство, поэтому, например, Битова, в отличие от Кинчева, они просто не знают в лицо.
Очень многих удивило и несколько озадачило вручение «Петрополя» известному питерскому ювелиру Андрею Ананову - «За яркую индивидуальность в ювелирном деле и в литературе». Если с первым вопросов нет, то вот относительно его писательских талантов, мягко говоря, «терзают смутные сомнения». Что невольным образом и подтвердил вручавший награду ювелиру «поэт и композитор» Дмитрий Филиппов. Он представил собравшимся только что вышедшее роскошное издание книги Ананова под названием «Три туза в прикупе». Филиппов расхваливал книгу минут пять, начав свой рассказ с развеселившей многих пафосной фразы: «…пестрая искра сомнения пробежала в моей неокрепшей душе», а после, не удержавшись, зачел довольно большой отрывок. Услышанное не впечатлило. Даже сам ювелир немного поморщился, признав, что только сейчас, на слух, воспринял сколько много у него тавтологических оборотов. Дескать, надо было еще «поработать над рукописью». В этот момент невольно подумалось, а стоит ли, Андрей Георгиевич, премию-то вам все равно уже дали? След в искусстве оставлен, чего уж теперь…
В плавно текущую камерность вечера некую струю оживленности внесло появление на сцене актера Семена Фурмана. Спецприз, статуэтку богини любви и красоты, ему вручил «синестраничный» Алексей Лушников. Почему выбор жюри был сделан именно в пользу этой богини, Лушников объяснял долго, но путанно – никто так ничего и не понял. Зато сам Фурман заявил, что этот приз ему нравится куда больше, чем, к примеру, «миниатюра» Достоевского, которого, он не читал, но слышал, что писатель был «жуткий антисемит». Так что, даже странно, что «лауреаты-евреи» ее благосклонно принимают. Фурман дурачился, смешил народ, а под конец своей талантливо «отрепетированной импровизации», заявил, что вообще-то ужасно хотел устроить скандал и отказаться от премии, но поскольку ему «так редко что-то дают», он в последний момент передумал.
Когда последняя «Ксения» получила своего законного хозяина, церемония тут же была объявлена закрытой, и народ потянулся к буфету. В этот вечер у гостей и лауреатов была редкая возможность безо всяких помех распить спиртной напиток в «пушкинском дворике», не опасаясь оказаться подвергнутым административному взысканию.
Такой вот получился «Петрополь». И да простят меня те лауреаты, имена которых в этом тексте не прозвучали. Ничего личного – просто объем не дозволяет.
